Как я этим столкнулась? Столкнулась как с бетонной стеной, можно сказать, с разбегу. Потому что, я никогда с этим не сталкивалась вообще, в принципе, с наркотиками. Это было как что-то голливудское, Пабло Эскобар, или еще что-то в этом роде. А в моем окружении, ну, может быть, тюремные, разбираются, а ко мне это вообще ни в коем случае, никак, каким боком это вообще ко мне может относиться, зачем мне это вообще узнавать. И на самом деле достаточно долго не понимала, насколько действительно страшны эти вещи, насколько они губительны для организма, и узнала уже даже не сразу, в процессе, естественно. Ну и ребята помогают, подсказывают, на собраниях и рассказывают. Мало того, что я, естественно, не сталкивалась с поведением после употребления, поэтому я не представляла, что это следствие приема наркотиков.

Мой муж Миша, он очень здоровый физически человек. Наверное, 5 лет мы уже вместе были, когда я узнала, что он употреблял наркотики. И он никогда за это время не болел даже насморком. Ну как-то то раз в полгода, то раз там в 3-4 месяца он очень странно заболевал. У него болела голова. Три дня он не вставал, лежал, отпрашивался и вообще не разговаривал. По полночи прятался где-то в туалете, то на кухне. У него не было таких ярких симптомов. Он сам по себе как-то держался. Три дня пройдет, обычный человек. Ну надо же, а я его пичкаю всякими орбидолами там всеми делами я же помогаю бегают там покушать Мишечка, Мишечка. Ну вот короче так он некоторый период пил сильно, пил прям дня не обходилось без джина. Я скандал разведу, по этот самый, он: «все завязал», на некоторое время и правда, на три месяца, потом заболеет, и опять. Был один год, когда ему лечили уши тогда он целый год абсолютно вообще не пил, и это был вообще на самом деле самый классный год. Но один раз сижу на работе никого не трогаю, как раз вот в один из периодов, когда он болел значит, на работу не ходит болеет человек и все прекрасно. Звонит его мама и говорит, что Миша на улице в одних трусах умирает и задыхается. Я сумку в руку и на такси. Когда подъехала к дому, скорая уже отъезжала. На самом деле, все, что могла понять вот за эту поездку, за полчаса, да, по телефону: она говорит, что у него комната закрыта, она сидит на кухне. Потом не могу понять, что за суета на улице происходит, что-то там какой-то мужик, что-то непонятное кричит, вокруг него все ходят - она посмотрела, что там за мужик? И поняла, что это сын. Буквально босая выскочила, и давай мне позвонить, в скорую. Суть в том, что я и тогда, наверное, не могла ничего понять. И когда участковый приходил - Мишка выпал из окна, со второго этажа, но через кусты очень сильно, у него случился передоз. Участковый сказал — это же наркотики. У меня: «Нет, нет, нет, (отрицание)». Потом, значит, его из Джанелидзе выписали, и мне еще говорили, да, так оно на самом деле. Он мне сказал, что это было один раз, просто алкоголь уже не берет, надо что-то посильнее, ну вот я и как-то...

Ну, короче, я ему поверила. На самом деле, на очень долгое время, больше, чем, наверное, на года полтора не было никаких намеков. Я реально верила, что это один случай - случайно. Ну, знаете, там есть какая-то там... Люди у нас, на улице, там, его друзья собутыльники, которые, там, наверное, просто ему что-то паленое подкинули, и вот он решил... Естественно, себе всякое рассказываешь, убеждаешь что это всё не так, не то, потому что я реально не... И вот даже сейчас я не разделяю Мишу употребляющего и Мишу, который трезвый. То есть я, наоборот, их разделяю. Я понимаю прекрасно, что человек, который не хочет употреблять, и его зависимость, это две противоположности. Просто и в тот момент я не воспринимала его как алкоголика, хотя он и пил.

Началось все потом. Опять он так вот заболел, но я уже знала, что это такое. Конечно, нервничала, ругалась, скандалила. Он: «не-не-не, не буду». Потом через три месяца опять, короче, это все пошло очень часто. И дошло до того, что он прям каждую неделю уже употреблял перед каждыми выходными.
И случилось вообще что-то непонятное. Паранойя, я с таким в жизни никогда не сталкивалась. А это что-то нереальное, он не даёт спать, просто не даёт... Когда это всё проходит, опять ему верю, что он этого не хочет. Ведь это действительно, ну так, это видно, по его словам, по его жестам. Не то, что типа... «ой да успокойся, больше не хочу» - он пытался, старался, я просто вижу, что это сильнее его. Когда он действительно не хочет, но и не может этому сопротивляться. В общем у него очередной передоз случился уже перед тем, как мы отправили его в центр. Я про себя скажу, что я верила, всегда верила, что он хочет с этим завязать, но у него это не получалось. И я была поглощена именно в его эту вот борьбу. Очень переживала, потому что, блин, пережить все это, ну, увидеть его полумертвым - потом ты просто под стрессом думаешь, лишь бы только не это.
Я предпринимала какие-то разные меры, чтобы он прекратил, я имею в виду, мы вызвали капельницу, чтобы ему помочь, я его даже затащила на собрание анонимных наркоманов. Естественно, это все фигня, чухня и так далее. Но он меня, по крайней мере, слушал. Ну, вот так. Но, по крайней мере, знаете, не говорил, что ты дурочка. Он говорил, да, надо что-то делать, но я сам справлюсь. Он меня всегда убеждал, что он сам справится. Действительно пытался, но не справлялся. А я верила ему.

Но когда мы его уже определили в центр меня отпустило. Он был в очень плохих обстоятельствах - абсолютно невменяемый и обратного возврата, у Миши, который адекватно потом разговаривает, его просто не было. Я тогда уже опустила, можно сказать, руки. И когда определили центр - меня отпустило. Я имею в виду, что вот это вот напряжение, что надо сейчас держаться, чтобы человек не помер натурально. А теперь, когда я осознала, что он в безопасности, думаю «а какого хрена? Что вообще происходит? Как я вообще в эту ситуацию вляпалась? Как я могла допустить сама с собой вот так крутить?». Он же не собирался заканчивать. Он же меня дурил. Он же, все это на свете… Я была такая злая, когда сюда на родительское собрание первой приходила. Я даже кричала. Говорю, а мне что от того, что он собрался тут выздоравливать, я его бью, честное слово. За все, что он мне тут устроил, он мне получит. А потом успокоилась, поревела неделю, поспала, надо было поспать, надо было просто поспать и успокоиться. И начала вникать действительно, насколько эта вещь губительна для мозгов. Это не он. Мне здесь, на родительских собраниях, реально открылось, что, если человек употребляет, это уже не он. Это уже все поглощает его личность.

Я мать зависимой дочки, жена мужа алкоголика, предыдущих тоже были алкоголики. Плюс к этому я сама зависимая – я алкоголичка, наркоманка, 7 год остаюсь трезвой. Сейчас у нас получилось, что мы уже третий раз с дочерью проводили вместе выходные, и хочу рассказать, с какими трудностями мы столкнулись. В прошлый раз у нас в принципе не было никаких трудностей, как-то все гладко прошло. Мы что-то бегали, у нас все какие-то дела были. Мы сходили к ней туда, на ее квартиру, ее жилье, там убрались, тут что-то поделали, на группу вместе сходили.
23 февраля мы на празднике были на моей группе домашней, в анонимных алкоголиках. В этот раз у нас возникло некоторое напряжение, небольшое. Разговор зашел о деньгах и жилье. Тема для меня вообще неопределенная. Я сама не особо понимаю, что мы будем с этим делать, что я буду с этим делать. И когда кто-то начинает об этом говорить и спрашивать, у меня это вызывает злобную агрессию. Я начинаю закипать. У меня был такой момент, когда мы с Ирой прогуливались и она начала спрашивать об этом. У меня начало подниматься вот это все, потому что я не хочу об этом говорить. Я предпочитаю это оставлять на потом, то есть решать задачи по мере их поступления, вообще не забегать на два месяца вперед и не думать, что там будет. Потому что я не знаю, что там будет, еще два месяца.

Вот, ну я могу сказать, что, во-первых, Ира молодец - она очень спокойно отреагировала. Я просто помню, как это было раньше, я просто помню ее реакции, помню, как она сразу начинала тоже агрессировать в ответ, начинала кричать, а тут реагировала совершенно спокойно. Как-то смотрю она замолкла, замолчала, идёт тихо. А потом просто сказала: «мама, я не хочу, чтобы мы с тобой общались в таком ключе, мне это неприятно. Я понимаю, что, думаю, Татьяна Владимировна, по-моему, вы теперь не выздоравливаете. По-моему, с вами не очень хорошо». Я иду, пытаюсь тоже как-то продышаться, успокоиться, но она опять начинает задавать какие-то вопросы, все-таки она говорит, ну я же должна знать, ну мне же интересно. То есть она начинает манипулировать, я говорю, ты зачем начинаешь манипулировать? Ну я же должна знать. Получается вот такой вот диалог. Длился он, наверное, минут 20 - 30, потом мы успокоились и пришли к выводу, что не нужно говорить о том, что еще далеко от нас. Не будем об этом говорить.
В целом все проходило нормально, но я как человек идущий по программе, ну во-первых, я в зависимых программу прошла 12 шагов. И в другом месте я посещаю группы. Там тоже прохожу шаги и помогаю другим в качестве наставника. И теперь прекрасно понимаю свои симптомы болезни - созависимости. То есть свои навязчивые идеи, вот этот как раз контроль. Понимаю, где начинаю контролировать. Например, сейчас я вообще практически не захожу в родительский чат центра. Не просто потому, что я не хочу, а просто потому, что я, наверное, уже как-то начала от этого настолько отходить, что мне это не надо. Вечером думаю, ну надо все-таки посмотреть: «жив ребенок? Ну что он там делает?» Быстренько так пролистаю - пролистаю, ага, вот сидит нормально все. Ну как бы и все - стараюсь не лезть в это дело теперь. Хотя на первых месяцах, когда дочь была в Старте, да, это было. Я прямо смотрела выражение лица, где она, что делает, как выглядит, в какой позе сидит - в закрытой или в открытой. Пыталась угадать, о чем она думает, то есть те симптомы – тревога, чувство вины, отрицание какое-то: «да может быть уже все нормально, пора и домой. Не такая и больная вроде - вон уже хорошо выглядит». Тревога возникала и сейчас в принципе возникает – лукавить по этому поводу не стану. Тревога возникает каждый раз, когда зависимая начинает манипуляции какие-то. У меня сразу страх, если я что-нибудь не сделаю - она снова пойдет употреблять. А тут здравомыслие какое-то появилось, и я понимаю, что сделаю я это или не сделаю, если у нее будет принято решение употреблять - она пойдет употреблять. Тем более что я-то была на ее месте и как бы знаю, не по разговорам, а по собственному опыту.

Все у меня было хорошо. Хорошо и сейчас, спасибо. Жили мы отдельно. Сын женился, я жила в Харькове с мужем. Сын жил в Петербурге с семьей. Занималась собой. Мама у меня, можно сказать, была на руках, потом болела. Ну, в принципе, редко виделись, но перезванивались.
Ну и пришел тот момент, когда я при очередной встрече здесь, в Петербурге, заметила, можно сказать, злоупотребление алкоголем, когда человек стал наливать себе сам за столом. Потом невестка мне жаловалась. Даже сейчас трудно мне ответить, почему я не испугалась сразу. Мне казалось, что такой сын у меня нормальный, что до этого не дойдет. Тем более были редкие встречи. В итоге распалась семья, и я приехала сюда. И поняла, что произошло нечто страшное для меня.

Потому что я была привязана к ребенку, к внучке. Она еще маленькая была, 2-х годика с половинкой. Резко жена оборвала все связи, ну, там родители еще немного вмешались. Мне пришлось уехать, я не могла находиться тут, потому что мама там была одна. Я увидела, что сын в состоянии, конечно, в страшном находился, в плане того, когда осознал, что семью потерял, даже не здоровье было определенное у него. И на время прекратил выпивать. Пить, можно даже сказать остановился. Начал предпринимать определенные усилия чтобы вернуть, надеялся, что все-таки получится вернуть, но...
В итоге был развод, и после этого уже тут человек жил один, а я была там. И в очередной приезд поняла, что уже все плохо. В какой-то момент мне пришлось остаться здесь, в Петербурге. Просто уехать летом с сумкой вещей и остаться. Ну, вот уже четвертый год. Потом и муж сюда перебрался. Сначала перебрался муж, как бы все это наблюдал, но он еще более зависимый, чем я, как оказалось, потому что я его спрашивала, он вообще выпивший или пьяный. Он говорит, да не, я что-то не понял. Вот в таком духе. Короче, мужчина, зависимый вообще. Мне кажется, они все или не все, но мне кажется, еще сильнее.

В итоге начали проходить все вот эти вот шаги страшные. Видели это все, что происходит на наших глазах, причем такие ситуации, которые были связаны даже, можно сказать, страхом за жизнь, за него. То есть почему-то у меня постоянно случалось так: вот я приезжаю, например, и вижу в этот же день человек там падает, и с ним случается приступ определенный, который происходит при алкогольном опьянении сильном. Когда вернее идет интоксикация после выпивки сильной. Идут какие-то физические действия, и он падает при себе. Попадает он в больницу. Сказали, что приступ был, но эпилептически не подтвердился, он зафиксирован, но это бывает.
Человек попадает в больницу на месяц, я там нахожусь, ну думаю, вот это ему послужило уроком. Эпилепсию не признали – «все оказывается хорошо» и для него, и для меня как будто бы. И он опять уезжает, так как жил в другом месте. И все это продолжается, опять в очередной раз. Я приезжаю. Здесь уже вообще происходит ужас: в этот же день человек, например, уходит, выпивший встречает выпившую и уже попадает теперь в больницу, в этот же день. То есть его привозят на скорой, звонят по телефону. Какие-то такие совпадения происходили, постоянно страшные.
В итоге пришлось мне уехать, маму пришлось похоронить, значит, муж тут наездом, и я приезжаю, и тут уже остаюсь. Вот так вот теперь я уже все наблюдаю воочию, каждый день. Поначалу трудно было справляться с собой, потому что хотелось просто вот закрыться в одной комнате и кричать в голос. За что это, что это, господи, там, в общем, все что угодно. Вот, потому что не знаешь, где эту помощь брать, где черпать силы, я как бы не представляла. Ведь он один у меня сын. У меня был еще, видно, страх его потерять, потому что когда-то в молодости у меня умерла сестра моя родная, ей было 18 с половиной лет. И вот это вот у нас, такая трагедия.
У меня сын один, сейчас второй муж, в 40 лет я вышла замуж, приехала. Поэтому мы с ним вдвоем. Сейчас внучка, слава богу, есть. Муж у меня хороший. Поэтому мы боролись. Пыталась я как-то помочь, стала ходить везде. Пошла, значит, я записалась в клинику Бехтерева, недалеко от нас там был психолог. Бесплатный прием был. Я туда пошла. И там мне значит подсказали что есть вот такие центры. Во-первых, мне сказали, что оставьте, уйдите, оставьте вообще, я пока не могла это принять, потому что думаю если я уйду там будет трагедия какая-то, которую я наблюдала, пока там находилась дома. Сказали, что есть реабилитационные центры. Я даже не помню, какой мне центр сказали. Страх был, там люди приедут, заберут. Я не знала этот центр, не видела ничего, был только телефон этого человека. Раньше слышала про эти центры, где там человеку введут какое-то лекарство, и он умрет, в общем, непонятно, только деньги берут. Поэтому присутствовало много страхов. Я хотела, своими руками его туда затолкать и не знала куда.

И стала лопатить своими руками интернет и наткнулась на один центр. Там было во всяком случае, чем хорошо, там были вот эти все видео, ребята, фотки, все эти, как бы можно было видеть, что в принципе происходит. И туда мы обратились. Но тут опять-таки сын не захотел туда идти, как бы принятия такого не было. Еще не было признания, что он считается алкоголиком. Это отрицание было полное. Вот. Потом оно приходило, конечно. И туда вот мы обратились. Я хочу сказать, что в самый первый раз мне казалось, что мы близко у цели были, выздоровления, потому что было 8 месяцев трезвости, и вообще, когда пришел домой, это был, как бы, человек, ну, можно сказать, вернулся, сын тот, которого я знала, настроением делится, нашими воспоминаниями, рассказчик превосходный, очень интересный, можно сказать, собеседник. И в итоге потом опять срыв, про то, что рассказывал сам. Веры не оставалось. Третий раз в том же центре. Поэтому, потом мне уже сказали, что в этот центр, навряд ли уже стоит идти, нужен другой.
Были рекомендации вообще с выездом из Петербурга. Но мне опять-таки страшно было, хотелось, чтобы на месте где-то, чтобы можно было быть где-то поближе. Но то, что мотивация, как бы... Ну, мотивации разные, поэтому в принципе я доверилась, что были связаны эти центры, связаны друг с другом, они друг друга знают, одна клиника. Но я, конечно, не пожалела, потому что, во-первых, формат собрания здесь, я все увидела, все по-другому немножко, хотя там тоже люди окружены любовью, но здесь больше вот это подходит для людей, у которых больше срывов, можно даже так сказать.
Там тоже есть люди, которые выходят в трезвую жизнь, вот и по два года, сын общается тоже с человеком, который там был. И просто ему достаточно было один раз там побывать, и разговор с родителями, и ему этого хватило. Но он загружен на работу, он с утра до ночи работает, и как-то в этом вертится. И я ему даже задала вопрос: каким образом пришел к этому? Он говорит, я понял, что такое про меня расскажут, что, если я в принципе это начну делать, мне самому даже страшно, что я погибну. Ему этого хватило. Кому-то, по-видимому, нужно пройти другой путь. Конечно, сомнения, как и надежды всегда есть. Но так, чтобы я была, как в первый раз, на воодушевлении… Сейчас я скажу, что у меня такое ровное состояние, в принципе, я ко всему готова. Потому что опыт очень большой, все переживания и другое.

Ну, про чувства я могу тоже сказать, что у со-зависимых чувство ненависти появляется такое же, как чувство любви. Была такая ненависть, что казалось, нужно один раз это пережить, задавала себе вопрос: «если со мной что-то случится, в принципе, я его спасаю… Он не выйдет из этого состояния. В любом случае, меня нет, и его тоже не будет. Если я себя не сохраню, то ему уже никто не поможет. Поэтому нужно обязательно собой заниматься». Последующие все реабилитации для меня были. Кто-то боится. Для меня это было санаторий - курорт. Прям курорт. Я прям думала, так, надо сейчас куда-то поехать, сразу отдыхать, ничего думать не надо, и спать я уже хорошо сплю, все там в безопасности, все прекрасно. И каким-то образом тоже материально было тяжело, но открывались какие-то двери, мы с мужем пошли работать, и как-то хватало всего. Хотя у нас тяжелая была материальная ситуация, я сама даже не понимаю, как это, потому что пенсию, которую заблокировали, он ее не получает здесь, на северную, украинскую пенсию. И вот это определенные сложности. Но как-то, говорю, открылись двери.
И хочу сказать по поводу со-зависимости. Когда общаются люди, впервые все собираются, люди рядом такие, как мы с вами. Настолько чувство облегчения. Ты не один. Да, честно говорю, облегчение.
Ведь вначале думаешь, ты действительно один, кажется, что только у тебя такое. Но я не была закрытой. Мне, когда советы дали, я рассказывала об этом своим людям. Подругам даже рассказывала. Они говорили: мы не верим, что такое может быть с сыном. Они все знают сына с малолетства, близкие люди. И даже на работе. Потом уже думала, скрывать это. И ты в себе это носишь. Но я не знаю, может быть, у кого-то другие ситуации. Мне так было легче, сказать правду. Поэтому я в принципе не жаловалась, не хотела, чтобы меня жалели, как оно есть, говорили.
Поэтому сообщество - оно приносит облегчение. Честно говоря, даже то, что в чате сейчас, захожу к девочкам туда, смотрю у них с таким юмором все. Смотришь, вроде люди уже не молодые, но все такие озорные, да. Приятно... Порой сама не участвую, потому что я работаю с одними людьми, да. Но так на ночь прочитаю, посмотрю, как они там балагуры. И как бы немножко, так становится легче. Довольна тем, что люди всё-таки воскрешали себя, можно сказать. Ну, сейчас вот, дай бог, что всё будет хорошо. Самое главное, я от себя попытаюсь все сделать.

У меня было очень сильное чувство стыда, потому что я не могла понять, как я велась на ложь, на весь обман, и как я допускала, что могла простить, а через 3 дня опять начинается. Как я каждые 3 дня могла себя обманывать и так далее. Мне очень помогли слова Елены Сергеевны, она сказала, в этой ситуации все равно по-другому не могла бы поступить. Поэтому жалеть и сожалеть не стоит. Все равно, в той ситуации, вернись ты обратно, и будет все равно так же. Поэтому чувствовать какие-то переживания о том, что что-то можно было бы сделать по-другому не стоит.

Сын находится в Центре почти пять месяцев, после трёх дней в клинике, т.е. сегодня ровно пять месяцев, как он сам попросил о помощи. До этого говорил, что сам справится со своей проблемой. Так вот сегодня он сам честно признался, что сам бы он никогда не смог остановиться употреблять. Именно его честность в разговоре мне больше всего понравилась. Раньше с ним невозможно было говорить, были раздражение, агрессивность. А сегодня я увидела спокойного, понимающего свою проблему человека. Хорошо отзывается о всех домочадцах и консультантах, даже сказал, что консультантом работать очень тяжело. Сначала мы побывали в доме, пообщались с Олегом Михайловичем, о котором сын тоже говорил с теплотой и благодарностью. Потом нам разрешили погулять за территорией, пообщаться. Дом нам очень понравился большой, красивый, территория ухоженная. Сыну в Центре нравится, он понимает свою проблему, это его вторая реабилитация, поэтому настроен как можно дольше оставаться там и это радует. Нет разговоров о том, что он всё понял и может дальше сам. То, что критически относится к себе, тоже ему в плюс. Огромная благодарность Олегу Михайловичу за встречу с сыном и всем причастным за помощь в его выздоровлении!

Я работаю начальником отдела охраны труда, промышленной безопасности и охраны окружающей среды. В офисе у меня свой кабинет. Но бывает, часто, приходиться выезжать на опасные производственные объекты с проверкой ( оборонные, химические). И вот когда я в кабинете одна смотрю фото из центра иногда просто реву, иногда изумляюсь, иногда улыбаюсь.
Но на работе видят, что со мной что-то не так . И вот вчера я выплеснула свою проблему. Рассказала про сына. Вы не поверите, я увидела в глазах сотрудников ту же боль, которую испытываю я. От меня не отвернулись, меня все или почти все, поддержали в моих начинаниях. Я не оратор, но прочитав несколько статей из книги Олега Михайловича, которая все время со мной, и когда мне тяжело я открываю ее, у нас завязалась дискуссия. Очень добрый разговор.
Я хочу сказать, что есть люди, которые тебя поймут, поддержат. Не надо все время вариться в себе. У меня очень сложный ребенок, с ним не легко справиться. А может и мне не надо справляться.. принять как есть, он все сделает сам, если захочет. Он должен прийти к этому сам. Я ему свою голову не приставлю. На все воля всевышнего. Правильно, мы даём только направление. Дай бог всем сотрудникам центра добра, сил

Здравствуйте Дорогие!
Хочу снова поделиться с Вами мыслями и делами созависимой мамы!
Сын сейчас в Старте второй раз. После первых семи месяцев в Реабилитационном Центре, дома продержался в трезвости 10ть дней. Слава Богу что был на сопровождении с консультантом! Слова найденные консультантом, смогли убедить сына после 3х дней употребления, вернуться в Старт.
Сейчас уже 2,5 месяца как сын в Центре.
Стресс, волнение, страхи, чувство вины и ещё много негатива и переживаний...
Много пройдено и позади, но много еще нужно пройти.
Хочу дать личный совет из собственного опыта:
Дорогие Созависимые, ходите на Родительские Собрания, находите время посещать группу VРесурсе! Дайте себе шанс избавиться от того негатива, что творился с Вами живя с зависимым родным человеком! Не игнорируйте и личные консультации с кризисным психологом - нашим Олегом Михайловичем. Все эти инструменты помощи я включила в свою жизнь и совершенно искренне хочу сказать - ОНИ Работают!!! Не сразу всё укладывается в голове как хотелось, Но... вода камень точит. И так же как наши зависимые в Центре работают над собой с Той стороны, мы должны работать над собой с Этой. Группы, собрания, консультации - очень важные инструменты! Но есть и ещё...

Перед Рождеством Олег Михайлович и Елена Сергеевна подарили мне небольшую книгу: "Точка Опоры". Автор наш кризисный психолог - руководитель Старта - Олег Михайлович Бычков. Я была рада вниманию, но книгу прочитала не сразу. То одно, то другое... то да сё. Книгу схватила когда мой сын сорвался. Буквально " проглотила" её. Читалось легко, доступно, понятно. И главное - это всё про нас - Созависимых! Что делать? Что говорить? Как себя вести?
Основные ответы по темам на мои основные вопросы я нашла! Теперь это моя настольная книга - ещё один мой важный инструмент- помощник в нашей непростой ситуации. Всем советую - обязательно попросить книгу у Олега Михайловича. Он обязательно всем выдаст. И если возникнет у Вас вопрос - открывайте её, читайте. Вы обязательно отыщите ответ. Давайте учиться работать с Нашими Инструментами! Я учусь и стараюсь! Иногда даже звонить Олегу Михайловичу не всегда нужно! Ведь под рукой его книга! Открываешь, читаешь - мозги напрягаешь))) Да даже и напрягать не нужно - всё простыми словами!

Я от всего сердца хочу поблагодарить Олега Михайловича, Елену Сергеевну и их команду за ту титаническую работу что они проделывают с нашими зависимыми! Представить сложно как все выдерживают?!
Только с помощью Божией, конечно!
Всем здоровья!
И нашим зависимым чистой жизни без употребления.
Слава Богу за Всё!